государственное бюджетное учреждение культуры Архангельской области «Архангельская областная детская библиотека имени А.П. Гайдара»
Гайдар и время (неюбилейный обзор-размышление к юбилею писателя)
" – А что, Толька, если бы налетели аэропланы, надвинулись танки, орудия, собрались бы белые со всего света, и разбили бы они Красную Армию,… перевешали бы коммунистов, перекидали бы в тюрьмы комсомольцев, разогнали бы всех пионеров, тогда бы мы с тобой как?
– Ещё что!.. Так бы наши им и поддались! Ты знаешь, какая у нас Красная Армия? У нас советская… На весь мир… Глупый ты, дурак.
– Ну и пусть глупый!.. Ну, а если бы? Тогда бы мы с тобой как?
– …Ушли бы мы с тобой в горы, в леса. Собрали бы отряд и всю жизнь, до самой смерти нападали бы на белых, и не изменили, не сдались бы никогда. Никогда! – повторил он…"
Поистине удивительно звучат эти строки, написанные тогда, когда все в стране были уверены, что "кипучая, могучая, никем не победимая", как пели тогда, армия быстро, с криками "ура" разгромит любого врага. А последние слова этого диалога звучат как клятва целого поколения, выросшего на книгах Гайдара и в тяжелейшей борьбе отстоявшего свободу и независимость своей Родины.
"И можно лишь поражаться творческой, да и просто человеческой смелости писателя, дерзнувшего нарисовать трезвую, ничем не облегчённую картину будущей войны в детской книге! Поистине, правда для Гайдара была главным ориентиром в искусстве", – такой вывод делает в конце своей статьи Сергей Сивоконь [20, с.14].
Спор о Гайдаре и статьи в его защиту не могли оставить равнодушным ещё одного очень известного критика – Ирину Арзамасцеву. "С. Сивоконь вступился за Гайдара, я тоже вступаюсь, по-своему", – так объясняет она свою позицию в статье "О Гайдаре, оставленном позади", опубликованной в №1 журнала "Детская литература" за 1997 год. О том, что её защита очень своеобразна и не всегда понятна, можно судить уже по эпиграфу к статье: "Погодите! – спускаясь со ступени, остановила его она. – Вы кто? Артист?
– Нет, – ответил человек. – Я инженер-механик, но в свободное время я играю и пою в нашей заводской опере" [2, с.14]. Благодаря такому эпиграфу складывается впечатление, что Ирина Арзамасцева считает писателя Гайдара человеком, занимавшимся не своим делом. На мой взгляд, это мнение очень спорное, как и многое в её статье, полной противоречий. Вот какова, например, её оценка Гайдара как писателя: "Давайте наконец признаем, что не был Аркадий Гайдар гением", – снисходительно констатирует она и тут же продолжает: "…нельзя не признать Гайдара классиком литературы, и не только детской". Неоднозначно её мнение о Гайдаре как о человеке, личности: "Он мог в мечтах представлять себя "Всадником, Скачущим Впереди", но оставался всё же "Голиковым Аркадием из Арзамаса" – обыкновенным недорослем в необыкновенное время. Лишь не погодам быстро возмужав, из мальчишки на войне стал Воином, из любителя литературы – Писателем, из личности в истории – Историческим лицом". Так же противоречивы её суждения об актуальности произведений писателя: "Сейчас творчество Гайдара – благодатное поле для исследования, как никогда… Зачем это нужно, если Слово, некогда живое, угасает на наших глазах? Ещё немного, и можно будет говорить о прозе Гайдара в узком кругу специалистов". А анализируя "Голубую чашку", утверждает совершенно противоположное: "Внутреннее неприятие войны и жажда мира – что может быть актуальнее в наше горячее время? …Не ждёт ли читателей впереди открытие сверхновой "возвращённой" литературы" [2, с.16-17]?
После долгих размышлений я вдруг подумала: а может, Ирина Арзамасцева специально так построила свою статью. Возможно, она хотела "спровоцировать" нас на то, чтобы мы ещё раз перечитали книги Гайдара и с позиции сегодняшнего дня и взгляда на русскую историю в целом оценили творчество писателя, именно так, как она это делает, анализируя документальную повесть Бориса Камова "Рывок в неведомое". Повторюсь, что речь в ней идёт о событиях 1922 года, когда Аркадий Голиков воевал с "белопартизанским" или, проще, бандитским отрядом Ивана Соловьёва. Давая оценку повести, Ирина Арзамасцева напоминает о том, что в нашей истории уже было подобное, и сравнивает эти события с пугачёвским бунтом, а Аркадия Голикова и Ивана Соловьёва – с Петрушей Гринёвым и Емельяном Пугачёвым. Ведь не случайно она заканчивает свою статью такими словами: