Дуэли

«Ничего подобного дуэлям феодальная Россия не знала. В российскую действительность дуэли вошли в петровские времена вместе с европеизацией быта и дальнейшим формированием дворянского самосознания».

В 1715 году Пётр I в «Уставе воинском» запретил дуэли: «Ежели случится, что двое на назначенное место выйдут, и один против другого шпаги обнажат, то Мы повелеваем таковых, хотя никто из оных уязвлён или умерщвлён не будет, без всякой милости, такожде и секундантов или свидетелей, на которых докажут, смертию казнить и оных пожитки описать».

«Петровский “Указ” не был отменён ни во времена Александра I, ни при Николае I, но никогда не исполнялся. Дуэлянта приговаривали к смерти, а потом казнь заменяли разжалованием в солдаты и ссылкой – чаще всего на Кавказ, “под пули горцев”».

Марченко Н. Быт и нравы пушкинского времени / Нонна Марченко. – Санкт-Петербург: Азбука-Классика, 2005. – 431 с.

Дуэльные правила нигде не были записаны, но их предавали из уст в уста. 

«После того, как вызов был принят, противники уже не общались между собой. Они выбирали представителей – секундантов, которые договаривались о месте дуэли и её условиях. Противников разводили на определённое расстояние (его отмеряли шагами), и с этого расстояния они сходились с оружием в руках к барьерам. В это время они могли стрелять. Средняя часть расстояния между дуэлянтами считалась нейтральной территорией. Её границы назывались барьерами. Переступать барьеры запрещалось. Между ними оставляли обычно десять-двенадцать шагов. Чем сильнее оскорблённый желал расстрелять своего обидчика, тем с меньшего расстояния они сходились…

Но первая обязанность секундантов – постараться уладить дело мирным путём. Даже на поле боя они должны были предпринять попытку помирить противников».

Однако в поединке Онегина с Ленским этого сделано не было. Таким образом, дуэльные правила были нарушены и притом не единожды.

Ермильченко Н. Русский дворянин эпохи Пушкина / Наталия Ермильченко. – Москва: Унисерв, 2005. – 95 с.: ил.

«Онегин принял вызов – он не мог рисковать своей честью, – ведь секундант Ленского Зарецкий был известный бретёр, болтун и сплетник. Он ославил бы отказавшегося от поединка трусом, чего не мог допустить щепетильный в понятиях чести Онегин. Наш герой оказался “невольником чести”.

Но Онегин сделал всё, чтобы поединок не состоялся…

Онегин опоздал на место дуэли более чем на час – по всем дуэльным правилам опоздание больше чем на четверть часа не допускалось, – поединок считался несостоявшимся… Наконец, в дуэли необходимо социальное равенство не только противников, но и секундантов… Онегин лишь на месте предложил в секунданты своего слугу-француза. А это уж прямое оскорбление дворянину Зарецкому.

Онегин стрелял на ходу – не потому, что он боялся выстрела противника, – он торопился потерять своё право первого выстрела, причём в самых невыгодных для себя обстоятельствах. Пистолеты Лепажа прекрасно “прилажены” по руке – говорят, они так удобно ложились в руку, как будто служили её естественным продолжением, и они били почти без промаха, но только если стрелять с места. На ходу даже опытный стрелок практически никогда не попадал в цель…»

Марченко Н. Быт и нравы пушкинского времени / Нонна Марченко. – Санкт-Петербург: Азбука-Классика, 2005. – 431 с.